Валодик, я тебе голову оторву. Как Ахтоян грозит убить Валодю Григоряна

Когда-то эти двое считались почти братьями. За одним столом, на одних свадьбах, на тех самых застольях, где клянутся «до конца жизни быть плечом к плечу». Но годы прошли, и сегодня их имена звучат уже не как легенда о дружбе, а как предвестие крови и мести.

Во дворах, на рынках, в чайханах люди шепчутся:
– Слышал? Ахо сказал, что Валодика живым не оставит.

А началось всё, казалось, с пустяка.
Ахтоян – человек старой закалки. Не политик, не депутат, но слово его весило больше, чем законы. Он не носил пистолет – ему было достаточно взгляда. Его боялись, но уважали. «Справедливый, но жесткий» – так о нём говорили.

Валодя Григорян – полная противоположность. Тихий, скользкий, хитрый. Никто не знал, чем он на самом деле занимается. Кто-то говорил: «Делает бизнес». Другие знали: «Вечно в каких-то мутных схемах». Но факт оставался фактом – он всегда умел выйти сухим из воды.

Говорят, что однажды между ними произошла сделка. Большая. С большими деньгами и большими людьми. И именно там Валодик, как считают многие, перешёл границу. То ли украл деньги, то ли слил информацию. Версий много. Но одно известно точно: Ахтоян впервые в жизни почувствовал себя обманутым.

Он не кричал, не хлопал кулаком по столу. Он сказал только одну фразу:

– Валодик, голову твою съем.

Слова, которые в их среде не нуждаются в объяснении.

На следующий день начали искать. Дом Валодика опустел. Родственники только пожимали плечами. Знакомые делали вид, что ничего не знают. Но Ахтоян не верил в случайности. Он сказал:

– Пусть хоть под землю уходит. Найду.

Слухи множились. Одни уверяли, что Валодик уже в Грузии. Другие – что перебрался в Краснодар. Но была и третья версия, от которой мороз по коже: он никуда не уехал. Он просто прячется. В подполье. В чужих квартирах. В машинах с затемненными стеклами. С телефоном, который меняет каждые два дня.

А потом появилось видео. Нечёткая запись: силуэт мужчины, голос — холодный до костей.

– Ты думаешь, спрятался – и всё? Ты забрал у меня не деньги. Ты у меня честь забрал. Я возьму её обратно. Или твоей кровью, или твоей жизнью.

Лицо скрыто. Но люди узнали голос.

С тех пор город живёт в ожидании. Вечерами мужчины сидят на лавках и спорят:

– Ахо правильно делает. Предал – значит, должен ответить.

– Да ладно тебе. Сейчас не 90-е. Пусть разберутся по-другому.

– Ты Ахо не знаешь. Если сказал, – сделает.

Самое страшное: никто не понимает, насколько глубока эта вражда.

Одни считают, что дело в деньгах. Другие уверены: Валодик коснулся семьи. А этого Ахтоян не прощает никому.

Сейчас дети боятся гулять после восьми. Во дворах стало тихо. Двери закрывают раньше. Люди чувствуют — грядёт что-то плохое. Та самая тишина перед бурей, когда все ждут выстрела, как сигнала.

Вопрос, который витает в воздухе: есть ли шанс на примирение? Или всё уже решено?

Старые люди говорят:
– Если в Армении мужчине сказали «голову съем» – обратно дороги нет.

И где-то сейчас, в тени, в полутёмной квартире, сидит человек.
Слушает шаги за дверью.
Боится каждого шороха.
Живёт не днями – часами.

Это Валодик.

И он знает: если дверь откроется – бежать будет уже поздно.